Духовные ценности – это установки и поведенческие нормы, эталоны и нравственные запреты, эталоны и оценки, публичные образцы и понятия о благе и зле, справедливости и несправедливости, чудесном и отвратительном, должном и недопустимом. Предметные ценности (вещественные блага, природные ресурсы), выступают как объекты ублажения потребностей людей, а духовные — являются самостоятельной сферой, которая даже сформировывает отношение общества к предметам и вещам. В отличие от, к примеру, такового природного ресурса как вода, которую человек потребляет, братство либо солидарность принуждает людей, разделяющих эти принципы, поступать спецефическим образом. Можно сказать, что сфера безупречного выступает поведенческой мотивацией человечьих поступков.

Появляется вопрос: как самостоятельны и незыблемы духовные ценности? С одной стороны, религии говорят, что они нам даны «выше» — в виде заповедей и, как следует, вечны и неизменны. Просто на определенном шаге пробил «Час Милосердия», когда населению земли были вручены эти нескончаемые скрижали (либо население земли просто «созрело» до того уровня, чтоб их принять). Другие голоса ратуют за то, что духовные нормы развиваются совместно с обществом. К примеру, в эру «троглодитской морали» не числилось постыдным уничтожить слабенького, отобрать его дам и скот, а на данный момент это классифицируется как убийство, изнасилование и грабеж. Во времена Старой Греции обладать рабами не числилось постыдным, сейчас это – грех.

Релятивисты подкрепляют свои резоны тем, что и на данный момент, вместе с общечеловеческими, сосуществуют духовные ценности соц страт и индивидуумов. И, к огорчению, некие индивиды имеют все ту же «троглодитскую мораль». Наши нравственные нормы кодифицируются в изменчивых законах стран (вспомним, хотя бы, что смертная казнь ранее применялась всюду, а сейчас перечень государств, где высшей мерой наказания является лишение жизни, непреклонно сокращается). Наше представление о мире видоизменяется вследствие смены научных парадигматов. Чувство красы напрашивается нам эстетическим воспитанием – ведь есть люди, которые считают красивым самый простой китч.

Все это так: понятие справедливости, блага, подабающего и представление о красе видоизменялись. Потому мы говорим, что существовали духовные ценности культуры первобытного общества, древнего мира, Средневековья и Нового Времени. Но не происходит ли здесь замена определений? Не принимаем ли мы проявление и воплощение мыслях и эталонов в поведении за сами эти ценности? К примеру, возьмем сферу справедливо – несправедливо, правомерно – криминально. Собираясь в поход против другого племени, первобытные вояки чистосердечно считали, что поступают верно и правомерно: они ведь выступали войной против «чужих», а не чинили обиду «своим». Феодал захватывал земли у конкурента «по праву завоевания» и пребывал в убежденности, что ни на йоту не погрешил против права.

Как следует, можно прийти к выводу, что справедливость как такая всегда вызывала удовлетворенность у людей, а попрание справедливости порождало чувство обиды, гнева, желание эту справедливость вернуть. Эстетические духовные ценности развивались от наскальных рисунков к современному постмодернизму, но желание людей к прекрасному было всегда. Так же, как и омерзение к отвратительному. Творчество как процесс приносило и приносит муки и удовлетворенность как первобытному художнику, так и современному. Процесс зания чего-то нового, раздвигающего горизонты наших представлений о мире, всегда был присущ человеку. Потому поиск правды тоже стоит в ряду общечеловеческих духовных ценностей. И, в конце концов, область сакрального. Кого во все времена считали святым, ведомым Духом, жрецом, волхвом, прорицателем? Того, кто не просто на теоретическом уровне делит духовные ценности, да и живет согласно им – по заповедям, по закону, по справедливости и правде.