Литератор либо историк? Исследователь либо мистификатор? Эдвард Радзинский избрал для написания собственных книжек стиль, который в свое время принес признание величавому Александру Дюма – стиль исторического повествования. Но, в отличие от Радзинского, Дюма никогда не претендовал на точность летописца. Он создавал только художественные произведения, хотя и вкладывал в их значительную долю трактовки обстоятельств важных исторических событий. А книжки Эдварда Радзинского изобилуют цитатами исторических документов, извлеченных создателем из пыльных архивов и хранилищ.

Так что все-таки это? Подлинная история, описанная живым языком? Либо просто успешный жанровый ход, приносящий большой доход? Вроде бы там ни было, никто не станет спорить с тем, что под качественным пером писателя исторические личности, которые благодаря общеобразовательной школьной программке остались в памяти в наилучшем случае совокупой нескольких сухих дат и событий, обретают плоть и кровь и увлекают читателя в водоворот реальных страстей и свершений.

Становление писателя

Родился Эдвард Радзинский в 1936 году. На пору его юношества припал самый разгар сталинских репрессий. Будущему писателю исполнилось уже 17 лет, когда погиб величавый вождь. К тому времени Эдвард был уже зрелым юношей, способным осознавать и рассматривать то, что происходило вокруг. Тем паче что жил он в самой Москве и воспитывался в семье драматурга, а означает, с самых ранешних лет крутился в центре публичной жизни.

Скоро юноша поступает в Столичный историко-архивный институт. Возможно, уже тогда начала проявляться неутолимая жажда зания событий издавна прошлых дней, которая съедает пользующегося популярностью создателя и доныне. Многие часы проводил в пыльных архивах никому не узнаваемый студент.

В особенности его захватывали истории об Иосифе Виссарионовиче. Потом целое десятилетие проведет над доработкой его жизнеописания Радзинский Эдвард («Сталин» – роман, над которым, по свидетельству самого создателя, он задумывался всю жизнь).

Но исторические пласты, которые поднимает писатель, никак не ограничиваются какими-то одним-двумя столетиями. Не привязан он и к какой-нибудь географической местности. Книжки Эдварда Радзинского могут унести читателя и во времена походов Наполеона Бонапарта, и на концерт к Моцарту, и в черные переулки дворцов времен царствования Николая II.

Начало карьеры

Писатель Эдвард Радзинский, биография которого в литературном нюансе начинается пробой пера в драматургии, свою первую пьесу написал в 1958 году. Она имела определенный фуррор. Пьеса была посвящена Г. Лебедеву – русскому учёному, занимавшемуся исследованием истории и культуры Индии. Этот образ был отлично знаком недавнешнему выпускнику, потому что его дипломная работа была посвящена конкретно Г. Лебедеву.

Эдвард Станиславович начинает обучаться извлекать практическую пользу из инфы, которая для большинства остается полностью невостребованной. Он осознает, что своим энтузиазмом может перевоплотить скучноватые для обывателей факты в захватывающие истории. И это открытие его окрыляет.

Признание

Но по-настоящему известность приходит к свежеиспеченному драматургу с постановкой произведения «104 странички про любовь».

Скоро он пробует свои силы и в работе сценаристом – в 1968 году выходит черно-белый художественный кинофильм «Снова про любовь», который является переработкой полюбившейся публике пьесы.

С этой поры драматург, продолжая работать над театральными произведениями, не обходит стороной и киноиндустрию. Он является создателем сценария 7 телевизионных кинофильмов. В то же время его пьесы набирают популярность не только лишь на широких просторах Русского Союза, да и за рубежом.

Передачи

В 1990-е годы ситуация в стране быстро изменялась. Нужно было находить новые источники дохода, и это отлично осознавал Эдвард Радзинский, киноленты которого хоть и продолжали снимать, но оплачивалось это однократно, а прибыль от постановок пьес быстро падала, потому что большинству людей в то время было просто не до театра.

Тогда и он берется за популяризацию истории с экрана телека. Над какими-бы то ни было зрительными сопровождениями он не заморачивается, а просто посиживает в студии перед камерой и вещает текст в форме лекции.

Но передачи эти имеют фуррор. И, невзирая на то, что Радзинского даже с большой натяжкой не причислишь к профессиональным ораторам, информация, которую он преподносил с экрана, захватывала телезрителей так, что на ее фоне меркли недочеты дизайна.

Секрет популярности

Эдвард Радзинский любит обращаться к именам, которые на слуху у людей – Нерон, Сократ, Сенека, Казанова, Моцарт, Наполеон, Николай Романов, Сталин. Он апеллирует к неугасающему энтузиазму, который возбуждают эти личности в протяжении веков. В чем секрет гениальности Моцарта? Почему Сталин сумел удержаться у власти? Почему допустили зверское убийство всей королевской семьи?

Но главный ингредиент фуррора историка не в вопросах «почему?» и даже не в ответах на эти вопросы. Реальный талант писателя в том, что он ведает об исторических личностях, как о соседях либо близких друзьях. Они перестают быть тенями из прошедшего и преобразуются в по-настоящему живых людей, которым охото сопереживать.

От телепередач к книжкам

Длительное время Радзинский вел передачу «Загадки истории», за какую был награжден премией «Тэфи». Понимая, что отыскал правильное русло, Эдвард Радзинский,«Загадки истории» которого понемногу исчерпывались, перебегает к написанию исторических романов.

В скором времени его романы становятся блокбастерами и публикуются на многих языках наикрупнейшими издательствами. Но отношение к произведениям Радзинского остается очень разноплановым. Весело, но конкретно то, что посодействовало ему захватить популярность, а конкретно – умение живо нарисовать исторические действия, стало основной предпосылкой критики.

И правда, читая его романы, в некий момент невольно ловишь себя на мысли, а вправду ли это историческая реальность либо всего только успешный художественный вымысел?

Критика

Нельзя сказать, что резоны критиков полностью разгромны, да и совершенно беспочвенными их не назовешь. Вот один из примеров некорректности, которую допустил в собственном романе Эдвард Радзинский («Наполеон: жизнь после погибели»): после разговора, который происходил в 1804 году меж Бонапартом и Фуше, правитель пожаловался на то, что «Байрон и Бетховен отказали ему в былой любви». Казус в том, что к тому времени Байрону исполнилось аккурат 16 годков и мировоззрение этого мальчишки ну не могло тревожить Наполеона.

Схожее несоответствие, безусловно, простительно литератору, но Эдвард Радзинский претендует на статус историка, а их уже судят совершенно по-другому.

Элементы детектива

Очередной исторический персонаж, которому Эдвард Станиславович уделил достойное внимание – последний правитель Всероссийский. И в этой его работе полностью раскрывается еще одна особенность создателя, которая посодействовала ему захватить настолько широкий круг читателей. Это элемент, присущий детективу, – иллюзия того, что читатель потихоньку распутывает сложное дело, делая упор на документы, свидетельства и доступные факты, которые по мере повествования предоставляет Эдвард Радзинский.

Николай II со собственной семьей выступают здесь в роли жертв хладнокровного убийства, и к концу романа читатель получает полную картину событий, приведших к расстрелу отказавшегося от престола и не оказывавшего ни мельчайшего сопротивления правителя с супругой, его молодых дочерей и хворого молодого отпрыска.

Смелые теории

Увлекателен подход Эдварда Станиславовича и к выводам, которые он делает на основании приобретенной инфы. Понятно, что хоть какой, даже самый въедливый историк, обязан зашпаклевывать пробелы, постоянно присутствующие в историческом полотне, какими-то допущениями. Но теории Радзинского бывают очень внезапными.

Например, в одном из произведений он приводит ряд доказательств того, что принц Алексей спасся после кровавой ночи расстрела в Ипатьевском доме. По версии Радзинского, Алексей Николаевич благополучно вырос и стал примерным русским гражданином, отрабатывающим положенные смены на заводе. Понятное дело – имя ему пришлось поменять и происхождение свое он держал в тайне. Но когда его разыскали, он тихо и без претензий представил подтверждения того, что он вправду Романов.

Но создатель не потрудился разъяснить, каким образом мальчишка, нездоровой гемофилией, для которого реальную опасность для жизни представляла практически неважно какая царапинка, сумел израненный огнестрельными выстрелами выжить в лесу. Не ведает он и о том, каким образом вообщем цесаревич сумел бы дожить до зрелого возраста. Это было маловероятно даже под неусыпным надзором наилучших докторов в королевской семье.

Подводя результат вышесказанному, можно отметить, что в этом случае, если вы пишете суровый научный труд по истории, обращаться к романам Эдварда Радзинского как к авторитетному первоисточнику, наверняка, будет несколько не мастерски. Но если вам просто увлекательна история, почитать его творения стоит. Если относиться к ним с толикой здорового скепсиса, можно почерпнуть себе много увлекательного. Так что приятного чтения!