Ни в какой стране, не считая постсоветских нет дач. «Там» люди, чтоб отдохнуть от городской суеты снимают виллы, бунгало… При этом в предшествующей фразе ключевое слово «отдохнуть»! Но только наши граждане с нетерпением ожидают выходных – и после трудовой недели отправляются вкалывать на дачных сотках. Такая вот государственная забава… Но развлекаются так не все – некие дачники предаются ничегонеделанию, используя труд родственников. Взять хотя бы нашу семью…

Семья у нас большая: мы с супругом, моя мать Антонина Григорьевна и трое отпрысков: дочка Юля. Очень толковая дама 20 лет. Восемнадцатилетний отпрыск Никита и младшенький – четырнадцатилетний Ленчик. Традиция все выходные с мая по октябрь проводить на даче такая давнишняя, что никто даже не пробует ее нарушить. Мы выезжаем туда в полном составе. Супруг садится за руль «девятки», рядом устраивается мать, сзади – я, Юля и Ленчик, а Никита аккомпанирует нас, как будто больших забугорных гостей, на байке. Почтенному эскорту полагается ехать сзади, но я нервничаю, когда не вижу отпрыска на трассе, и он едет впереди. Время от времени Никите наскучивает «плестись», и он пробует оторваться от нас. Супруг дает предупредительный сигнал, и отпрыск сходу снижает скорость: если этого не сделает, позже последует контрольный сигнал – отцовский подзатыльник.

На даче каждый всегда занимается одним и этим же. Мать становится к плите. Толик, мой супруг, наспех перекусив, заявляет: «Ну, я пошел» – и к соседям играть в преферанс. Ленчик – за удочки и к пруду. Он никогда не принес солидного улова, зато успевает на берегу нагулять вдохновение. Пообедав, до самого вечера придумывает стихи. Как мне понятно, они все посвящаются девченке Тане, в которую Ленчик влюблен с шестого класса, но никак не решается ей в этом признаться. Желает написать шедевр, чтоб она, прочитав его, сходу все сообразила. Но шедевры все не выходят, исписанные листки свирепо сжигаются создателем в костре, а Таня продолжает пребывать в незнании относительно эмоций Ленчика.

Никита утром до вечера валяется в холодке с каким-либо умопомрачительным романом. Юля (она обучается на биофаке), переодевшись, кидается к своим возлюбленным клумбам. Она разбила перед домом такие цветники, что все жители дачного поселка приходят поглядеть. Только у нас на участке не только лишь клумбы – еще 20 четыре плодовых дерева и грядки на 4 сотках. Отгадайте, кто из домочадцев занимается садом-огородом? Ах, вы уже вычислили?

В один прекрасный момент, до седьмого пота наломавшись на даче, я решила: так больше  длиться не может!

Всю неделю вынашивала план революции, а в пятницу созвала членов семьи на огромное вече. Завтра мы едем на дачу, – объявила торжественно. – Все переглянулись: дескать, чего бы подумаешь, Америку открыла! – Желаю, чтоб все было по справедливости.

продолжила я. – Голосуем. Кто за? Против? Воздержался?

За справедливость проголосовали я. мать, Юля и, внезапно для меня. Ленчик. Толя и Никита воздержались. Супруг осторожно поинтересовался:

Что ты имеешь в виду?

То, что несправедливо: одни вкалывают. А другие лупят баклуши.

Ну, сможете тоже не работать…

Да? – возмутилась мать. – А чем. Любопытно, вы питаться будете, если я не стану готовить? Ты же 1-ый есть попросишь!

А дома захочешь соленого огурчика либо земляничного варенья к оладушкам, – Поддакнула я. – А огурцы и клубнику кто-то вырастить должен.

Так что ты предлагаешь? Чтоб все на даче горбатились?

Предлагаю игру: хоть на денек обменяться ролями. А кто чью роль будет исполнять, решит жеребьевка. Кто вытянет маленькую спичку, с того и начнем считать.

Маленькая спичка досталась мне. И я затянула детскую считалку:

На золотом крыльце посиживали правитель, принц, повелитель, королевич, сапожник, портной… Кто ты будешь таковой? Гласи поскорей, не задерживай хороших и добросовестных людей… Итак, записываем: правитель у нас Юля, принц

Никита, повелитель – Толя, королевич – мать, сапожник – я и портной – Ленчик. А сейчас тяните! – Я поставила на стол шапку с заблаговременно заготовленными бумажками.

Первой жребий тянула дочка.

Правитель! – отрадно прочла она и для наглядности водрузила на голову пустую железную конфетницу.

Ну, если каждый, как Юля. Вынет собственный «код», игры не получится!

Но начались сюрпризы…

Что? Мне готовить пищу? – взвыл Ленчик. – Но я, же не умею!

Ничего, я подскажу, что и как. – Подбодрила бабушка. Она смотрелась донельзя удовлетворенной: ей досталась бумажка со словом «Король», а, как следует. Преферанс у соседей.

Рыбалка и стихи? – протянул Никита. – А что. Не самый нехороший вариант. Это даже может быть прикольно.

Супругу по закону высшей справедливости достался сад и огород, а мне

лежание на травке с книжкой.

Начнем игру? – спросила я субботним с утра, открывая дачный дом.

Начнем! – заорала Юля, выхватила из багажника цветочную рассаду и понеслась к возлюбленным клумбам.

Просто, – хмыкнул Никита, перебирая удочки на веранде.

Леночка, я для тебя в летней кухне на столе поверенную книжку положила с закладками. Не небольшой, разберешься. Ну, я пошла. – Произнесла мать.

Так больше не могло длиться: одни вкалывают, а другие забавляются! Вот я и решила предложить собственному семейству игру: обменяться ролями и поглядеть, что из этого получится. Итог затмил ожидания…

Антонина Григорьевна, преферанс игра непростая. Вы же продуетесь в пух и останки! – не удержался от ехидной подначки Толя.

А ты думаешь, я только котлеты крутить умею? – более язвительно парировала мать. – А и проиграюсь, ничего ужасного.

Ленчик, поныв мало, принялся все-же за очистку картошки, Толя с видом великомученика отправился на огород собирать колорадских жуков с картофельной ботвы. А я легла на расстеленное под раскидистой яблоней одеяло и раскрыла книгу.

Никита, проходя мимо с удочками и ведерком в руках, вдруг наклонился и поглядел на обложку.

Эй,  договорились же: правила не нарушать! На данный момент я для тебя заместо этой лабуды свое чтиво принесу.

Я со вздохом проводила взором приобретенный намедни любовный роман и через минутку с более тяжким вздохом положила впереди себя принесенный отпрыском томик. «Роберт Шекли. Рассказы», – прочитала на обложке. Никогда не увлекалась фантастикой. Наверное ерунда какая-то…

Сможете не веровать, но я так увлеклась, что оторвалась от чтения только спустя несколько часов, когда Никита возвратился с рыбалки и принес 2-ух здоровых линей. И сам их почистил. А позже Ленчик, который в первый раз приобщился к кулинарному искусству и внезапно вошел во вкус, с наслаждением стал поджарить рыбу.

Ты какие стихи обычно пишешь?

— навис над ним Никита. – Любовную лирику, что ли? Означает, нужно что-то вроде сонета либо текста для серенады… Ну, я пошел…

Когда я прочитала последний рассказ. денек клонился к закату. «Надо у Никиты еще чего-нибудть этого Шекли попросить. Здорово пишет!» – помыслила  я,  сладко потягиваясь.

Ма, есть будешь? – спросил на удивление радостный Ленчик. – Я суп сварил. И рыбу пожарил. И мясо на шашлыки замариновал…

Сделай мне чаю. – попросила я и села на крыльцо. Просто посиживала и смотрела на красноватый солнечный диск, зацепившийся нижним концом за соседскую крышу.

Кряхтя, приковылял Толя.

Утомился? – участливо спросила я.

Спина очень болит.

Это с непривычки. Садись… Хочешь, мазью поясницу помажу?

Попозже. Давай посидим… – Он обнял меня за плечи. – Как думаешь, сбор картошки неплохой будет?

Никогда ранее это его не заинтересовывало! Видно, борьба с колорадским жуком так повлияла…

Прибежал Ленчик с пылающими от возбуждения очами.

Мать, папа, Никита такие стихи клевые написал!!!

Жаль жечь… – огорчилась я.

Ты что, какое жечь?! Я их перепишу и Тане в почтовый ящик кину.

Отпрыск, знаешь, как это именуется? Плагиат незапятанной воды! – произнес Толя.

А я признаюсь, что их не я написал. Позже, когда она меня полюбит…

Подошли старшие детки, примостились на перилах, стали шептаться: Никита выпытывал Юлю о какой- то из ее одногрупниц.

Последней подтянулась мать. Демонстративно помахала перед Толиным носом несколькими купюрами. «Вот! 20 семь гривен выиграла!» Она опустилась на нижнюю ступень, что-то тихонько напевая.

В воздухе пахло дымом костра, Юлиными лилиями, мало хвоей. К этим обычным дачным запахам явственно примешивался очередной – запах любви, дружбы, радости. Таковой запах и должен витать над каждой счастливой семьей.

И крыльцо, на котором мы посиживали, было никаким не золотым, а самым обыденным – древесным, но на нем с лихвой хватило места для шестерых хороших и добросовестных людей.