Неувязка познаваемости мира является одной из главных в гносеологии. Без ее решения нереально ни найти природу зания и его рамки, ни закономерности либо тенденции мыслительной деятельности человека. В комплексе с ней обычно подымается вопрос о том, каково отношение скопленных нами сведений к реальности, и каковы аспекты их достоверности. Таким макаром, одним из основных вопросов, который уже несколько 1000-летий вставал перед философами, является тот, как конкретно отражают наши познания действительность, и в состоянии ли вообщем наше сознание дать адекватную картину нашего окружения.

Конечно, неувязка познаваемости мира в философии не получила полного и конкретного решения. К примеру, агностицизм категорически (либо, по последней мере, в определенном смысле) опровергает то, что мы можем достоверно постигать суть происходящих в природе и нас самих процессов. Это не означает, что данная философская концепция отбрасывает познание в принципе. К примеру, таковой выдающийся мыслитель, как Иммануил Кант, предназначил сильно много трудов этой дилемме и, в конце концов, сделал вывод, что мы можем осознать только явления, и менее того. Сущность вещей остается для нас труднодоступной. Продолжая его идеи, другой философ, Юм, представил, что идет речь даже не о парадоксах, а о наших собственных чувствах, так как ничего другого нам понять не дано.

Препядствия познаваемости мира у агностиков, таким макаром, можно свести к утверждению о том, что мы смотрим и имеем из опыта только некоторую видимость, а суть реальности от нас укрыта. Следует сказать, что совсем этого тезиса так никто и не опроверг. Еще в XVIII веке в собственной «Критике незапятнанного разума» Кант поставил вопрос о том, что мы можем знать вообщем и каким образом, и с того времени он остается практически таким же животрепещущим, как и в то время. Очевидно, мы можем упрекнуть агностиков в том, что они сводят всю сумму наших познаний к чисто психологической деятельности, которая не столько анализирует окружающую среду, сколько адаптируется к ней. Тот же Кант называл наш рассудок кое-чем схожим формочкам, которыми ребенок играет в песочнице. Все, что мы берем, здесь же в нашем мозгу воспринимает данный вид. Потому мы быстрее сами конструируем объект, который пытаемся осознать.

Неувязка познаваемости мира, точнее, его непостижимости, до сего времени живо интересует ученых. Философы-прагматики молвят, что наша интеллектуальная деятельность просто носит утилитарный нрав и мы «вытаскиваем» из реальности то, что помогает выжить. Увлекательна теория Гельмгольца о том, что мы просто создаем знаки, шифровки и иероглифы, обозначая ими те либо другие понятия для собственного удобства. Известный математик Пуанкаре, как и создатель «философии жизни» Бергсон, сходились меж собой в том, что наш разум может понять некоторые дела меж явлениями, но не в состоянии осознать, какова их природа.

Неувязка познаваемости мира беспокоит и современных философов. Создатель известной теории верификации и «фальсификации» Карл Поппер призывал ученых быть осторожнее и гласить о том, что нам доступна не некоторая беспристрастная истинность, а только только правдоподобность. Познание не дает нам полного отражения действительности, и в наилучшем случае может обслужить запросы и утилитарные потребности человека. Его более известный противник Ганс-Георг Гадамер заявлял, что все это относится только к естественным и математическим наукам, которым вообщем не открыта правда. Последняя вероятна исключительно в области «наук о духе», пользующейся совсем другими аспектами осознания.

Все же, даже большая часть этих ученых все таки признает наличие вероятности постижения действительности, и неувязка познаваемости мира просто стает перед ними как вопрос о природе того, что и каким образом мы изучаем. Существует к тому же другая точка зрения, которая нам больше знакома, так как делилась материалистической философией. Согласно ей, источником зания является беспристрастная действительность, которая более либо наименее правильно отражается в мозгу человека. Этот процесс происходит в логических формах, возникающих на базе практики. Такая гносеологическая теория пробует научно доказать способность людей дать в совокупы собственных познаний настоящую картину реальности.