Константин Сергеевич Станиславский: «Не верю!» С этим сочетанием может сравниться только выражение Маяковского о Ленине и партии. Если его немного перефразировать, то выходит последующее — стоит только услышать два слова о недоверии чему-либо, в голове здесь же звучат имя, отчество и фамилия основоположника МХТ им. Чехова.

Популярность фразы

Если человек совершенно ничего не знает об этом режиссере, о его всемирно известной Системе, все равно он с легкостью дополнит первую фразу 2-ой. Так как «Станиславский» и «не верю» — братья-близнецы. Эту хлесткую фразу Константин Алексеев (это реальная фамилия) использовал на уроках по мастерству и репетициях спектаклей. Фраза не сделала его известным, признание ему принес талант, она сделала его известным и цитируемым в мире, за пределами театрального искусства.

Память о режиссере

Алексеевы – фамилия, популярная в королевской Рф. Отец – большой промышленник, двоюродный брат – столичный градоначальник, семья состояла в родстве с Третьяковыми и Мамонтовыми – известными меценатами. Это был вправду «цвет Рф», в какой, как понятно, не было собственных пророков. Остается только удивляться, как представителю дворянства и промышленной элиты удалось избежать преследования. Все же, он получил все муниципальные заслуги, звание академика и народного артиста. Его именованием названы улицы в 10-ках городов, изданы памятные медали, есть премии его имени — заслуга ММКФ «Верю. Константин Станиславский». Уже пару лет есть сезоны его имени. Это театральные фестивали, на которые привозятся наилучшие мировые спектакли. Незабвенная фраза людей, подвергающих что-либо сомнению: «Не верю, как гласил Станиславский», — стала крылатой. Ее 1-ая часть, произнесенная раздельно, звучит грубо и даже оскорбительно. А вот в комплекте с фамилией голубит слух толерантностью и намекает на эрудицию собеседника.

Основание МХАТа

В 1898 году, в тридцатилетнем возрасте, Константин Сергеевич совместно с Немировичем-Данченко основывает новый Столичный Художественный театр. Перед ними остро встает вопрос о реформации сценического искусства. И Станиславский приступает к созданию собственной известной Системы, цель которой — достигнуть от актеров «правды жизни». Сверхзадача, основная мысль этой теории, добивалась не исполнять роль, а стопроцентно вживаться в нее. Оценкой работы актеров на репетициях была фраза, которую кидал Станиславский: «Не верю». Сохранились документальные кадры таковой обкатки роли. Идет репетиция спектакля «Тартюф», последней постановки Константина Сергеевича, и он дает советы актрисе театра В. Бендиной, играющей Дорину, лгать на сцене, как она бы сама лгала в жизни. Уникальные кадры. На дворе 1938 год, год погибели превосходного режиссера. Даже Немирович-Данченко, с которым дела были стопроцентно разорваны в протяжении многих лет (их дружба-вражда прекрасно описаны в «Театральном романе» М. Булгакова), произнес известную фразу: «Осиротели». Погиб Станиславский. «Не верю» актерам больше не произнес никто.

Секреты мастерства

Но осталась школа, осталась Система Константина Сергеевича, которая легла в базу российского театрального мастерства. На сто процентов ее постулаты описаны в книжках «Моя жизнь в искусстве» и «Работы актера над собой». Сами репетиции 2-ух именитых мхатовских спектаклей были тщательно описаны талантливейшим актером театра Топорковым и представляют собой колоритное документальное свидетельство работы режиссера с исполнителями.

Игра ни 1-го южноамериканского актера не может сравниться по накалу страстей и правдивости с мастерством русских артистов, погибших и живых, таких как Плятт, Попов, Маковецкий, Ефремов. У их просто другие сверхзадачи. О большинстве телесериалов, как забугорных, так и российских, речь вообщем не идет. В данном случае даже лень произносить фразу: «Как произнес Станиславский, «не верю»», так как она все таки относится к «высочайшему искусству», отлично либо плохо играют актеры.

Необыкновенная даровитость Станиславского

Как профессиональный человек, Константин Сергеевич был одарен во всем. В юные годы достаточно длительно он трудился на фабрике отца и дослужился до звания директора. Продукция, выпускаемая предприятием, была недалека от мира красивого – выпускали тончайшую золотую и серебряную проволоку – базу для производства парчи. Все вечера отдавались любительской игре в театре Алексеевых. Любовь к актерскому мастерству, как разумеется, и талант Станиславскому достались от бабушки – французской артистки Мари Варлей. Позднее Константин Сергеевич обучался пластике и вокалу, отлично пел. Один из наилучших музыкальных театров страны носит его имя и имя Немировича-Данченко. Именитый профессиональный теоретик и реформатор сценического искусства, Станиславский был очень даровитым актером. Ряд его именитых ролей вошел в мировую копилку актерских работ (к примеру, Старик). Его увидели с первых проф постановок. Но в 1916 году он на сто процентов прекращает артистичную деятельность. Исключение было изготовлено единственный раз – вынужденно, на гастролях театра за рубежом. Для всех резкое прекращение выступлений на сцене, при этом после сверкающих репетиций, включая генеральную, осталось загадкой. Это была роль Ростанева из «Села Степанчиково» Достоевского, над которой он трудился в течение года. Приходится представить, что Константин Сергеевич в первый раз произнес такую известную потом фразу, обращаясь к для себя самому: «Станиславский, не верю». Но режиссерской и научной работы он не оставлял до конца собственной жизни. После погибели остались один из наилучших театров мира, его именитая Система, его школа театрального мастерства, профессиональные ученики и превосходные книжки. И навечно осталась фраза, знак сомнения в чем-либо либо недоверия – «Не верю».